Вскоре жизнь в тренажерном зале полностью поглотила меня. Я мог думать только о занятиях. Как-то раз в воскресенье, обнаружив, что зал заперт, я взломал замок и занимался один в леденящий холод. Мне пришлось обматывать руки полотенцами, чтобы они не прилипали к стальным штангам. …
====
Я занимался как одержимый, поскольку знал, что меньше чем через два месяца мне предстоит соперничать с лучшими культуристами в мире. Я подал заявку на крупнейшие европейские состязания по культуризму за звание Мистер Вселенная, которые должны были состояться в Лондоне.
Это был очень дерзкий шаг. Как правило, такой новичок, как я, не смел и мечтать ни о каком Лондоне. Сначала я должен был бы побороться за титул Мистер Австрия, а затем, в случае успеха, можно уже было нацелиться на титул Мистер Европа. Однако при таких темпах «подготовка» к Лондону заняла бы многие годы.
Я был слишком нетерпелив для этого. Я хотел принять участие в самых жестких состязаниях из всех, какие только были, что и толкнуло меня на этот агрессивный шаг…
====
Ему пришлась по душе моя теория «встряски для мышц». Мне всегда казалось, что самым главным препятствием для успешных тренировок является чересчур быстрая адаптация тела. Если выполнять изо дня в день одно и то же количество упражнений, даже наращивая вес гантелей, рост мышц через какое-то время замедлится и вовсе прекратится, поскольку мышцы уже научились очень эффективно выполнять то, что от них ожидается. И для того чтобы их разбудить, снова заставить расти, необходимо встряхнуть их, дав понять: «Вы никогда не будете знать, чего вам ждать. Всякий раз это будет не то, к чему вы приготовились. Сегодня это одно, завтра совершенно другое. Сегодня это может быть работа со сверхтяжелыми гирями, завтра это уже будет увеличение количества упражнений».
Для встряски мышц мы разработали метод, который назвали «раздеванием». Обыкновенно на тренировке какое-то упражнение выполняется сначала с маленькой нагрузкой, затем нагрузка постепенно увеличивается. Однако при «раздевании» происходит обратное. Например, готовясь к выступлению в Лондоне, я хотел нарастить дельтовидные мышцы. Для этого я выполнял упражнения с гирями: в каждую руку берется по гире, руки разводятся в стороны на уровне плеча, затем поднимаются над головой. В процессе «раздевания» я начинал со своей предельной нагрузки: шесть раз со стофунтовыми гирями. Затем отставить стофунтовые гири, взять девяностофунтовые и снова выполнить упражнение шесть раз. И так далее, до самых легких гирь.
Дельтовидные мышцы вопили благим матом от неожиданной последовательности упражнений. Я продемонстрировал им, кто в доме хозяин. И теперь им оставалось только приходить в себя и расти.
====
Упоение успехом продолжалось только до тех пор, пока я не успокоился и не задумался. И тут меня сразило: на пьедестал ведь поднялся Чет Йортон, а не я. Ему досталась заслуженная победа, но мне казалось, что я совершил большую ошибку. А что, если бы я приехал в Лондон с намерением победить? Выступил бы я лучше? Победил бы и стал новым Мистером Вселенная? Однако я недооценил свои шансы. И мне это не понравилось.
После этого я больше никогда не отправлялся на состязания, чтобы только просто принять в них участие. Я отправлялся побеждать. И хотя побеждал я не всегда, таков был мой настрой. Я превратился в самое настоящее животное. Если бы кому-либо удалось настроиться на мои мысли перед соревнованием, он услышал бы что-нибудь вроде: «Я заслужил этот пьедестал, он мне принадлежит, и море расступится передо мною. Прочь с дороги, мать вашу! У меня есть цель, и я к ней иду. Просто отойдите в сторону и дайте мне трофей!» Я представлял себя на высоком пьедестале, с трофеем в руке. А все остальные стоят внизу. И я взираю на них сверху вниз…
====
Редж также преподал мне ключевой урок относительно психологических пределов. Я постепенно дошел в упражнениях с поднятием лодыжек до нагрузки в триста фунтов — больше, чем у кого-либо из известных мне культуристов. Я полагал, что уже приблизился к пределу человеческих возможностей. Поэтому я был поражен, когда увидел, как Редж выполняет поднятие лодыжек с нагрузкой в тысячу фунтов. — Предел существует только у тебя в сознании, — объяснил он. — Ты рассуждай вот как: триста фунтов — это меньше, чем нагрузка при ходьбе. Твой вес двести пятьдесят фунтов, то есть, ты поднимаешь двести пятьдесят фунтов одной ногой при каждом шаге. Для того чтобы заниматься по-настоящему, необходимо преодолеть этот предел. И он оказался прав. Предел, в существовании которого я был уверен, оказался чисто психологическим. И теперь, увидев, как кто-то выполняет упражнение с нагрузкой тысяча фунтов, я сам двинулся вперед огромными скачками.
Редж продемонстрировал мне верховенство разума над телом. В тяжелой атлетике на протяжении многих лет существовал пятисотфунтовый барьер в толчке, — это было что-то вроде четырехминутного барьера в беге на милю, который пал только в 1964 году под натиском Роджера Баннистера. Однако как только великий русский штангист Василий Алексеев в 1970 году установил новый мировой рекорд, покорив штангу весом 500 фунтов, в течение года еще трое спортсменов взяли этот же вес.
То же самое я наблюдал и со своим напарником Франко Колумбу. Как-то раз много лет спустя мы по очереди приседали со штангой в клубе Голда в Калифорнии. Я выполнил шесть приседаний с весом 500 фунтов. Хотя Франко в приседаниях со штангой был сильнее меня, он присел только четыре раза и отложил штангу. «Я очень устал», — пожаловался он. И тут я увидел двух знакомых девушек с пляжа, которые заглянули в тренажерный зал, и пошел поздороваться с ними. Вернувшись к Франко, я сказал: «Они не верят, что ты можешь присесть с пятисотфунтовой штангой». Я знал, как он любит покрасоваться, особенно перед девушками. Как и следовало ожидать, Франко встрепенулся. «Я им сейчас покажу! Смотрите!» Схватив штангу весом 500 фунтов, он выполнил десять приседаний. Это было то же самое тело, которое всего десять минут назад умирало от усталости. Вероятно, бедра Франко вопили: «Это еще что за хренотень?!» Так что же изменилось? Сознание. Спорт так сильно связан с физическим состоянием человека, что легко не заметить силу рассудка, однако мне снова и снова приходилось воочию лицезреть ее.
====
Обосновавшись в клубе Голда, я без труда завел новых друзей. Здесь был настоящий котел, в котором переплавлялись выходцы со всего света: австралийцы, африканцы, европейцы. Занимаясь утром, я предлагал каким-нибудь двум парням: «Эй, как насчет того, чтобы пообедать вместе?» Мы шли на обед, ребята рассказывали мне про себя, я рассказывал им про себя, и мы становились приятелями. Вечером я снова приходил в зал, встречал там уже других ребят, мы отправлялись вместе ужинать и тоже знакомились друг с другом.
====
Я всегда записывал свои цели, к чему привык еще в тяжелоатлетическом клубе в Граце. Причем мне было недостаточно просто сказать себе что-нибудь вроде: «К новому году я должен сбросить двадцать фунтов, лучше овладеть английским и прочитать больше». Нет. Это было только начало. Далее я должен был расписать конкретно все эти благие начинания, чтобы те не свелись к пустым словам. Я брал карточки и записывал все, что собирался сделать:
— пройти в колледже двенадцать дополнительных курсов;
— заработать достаточно денег, чтобы отложить 5000 долларов;
— купить квартиру и переехать в нее.
Может показаться, что я сковывал себя такими четко определенными целями, однако на самом деле все обстояло как раз наоборот: это меня освобождало. Определив для себя, чего именно я хочу, я чувствовал себя совершенно свободным искать любые пути для достижения поставленных целей.
====
— Арти, ты едва не вселил в меня страх божий. — Я рассмеялся. — Больше ничего не говори. Я хочу и впредь бродить как щенок. Я впутываюсь в какую-либо проблему, а затем решаю, что она собой представляет в действительности. Не пугай меня раньше времени. Часто бывает проще принять решение, не владея всей полнотой информации, так как в этом случае не приходится ломать голову над несущественными мелочами. Если же информации чересчур много, это может парализовать волю. Вся сделка будет казаться одним сплошным минным полем
====
Однако моей целью было не это. То же самое можно было сказать и про предложение, которое я получил в начале семидесятых, — возглавить ведущую сеть тренажерных залов, с окладом 200 000 долларов в год. Деньги были большие, однако я отказался, потому что все это вело меня не туда, куда я собирался идти. Управлять сетью тренажерных залов — такая работа требовала по десять-двенадцать часов в день, однако она не могла сделать меня чемпионом по культуризму и открыть мне дорогу в кино. Ничто не должно было отвлекать меня от моей цели. Ни деловые предложения, ни партнерство, ничего.
====
***
Человек не может расти, если он не горит. Я не люблю, когда мне слишком уютно. Мне нравится оставаться голодным
***
Однако я нацелился на другое. И тот, кому предстояло представлять мои интересы, должен был разделять мои грандиозные планы. Меня не устраивал агент, который робко предлагал бы режиссеру: «Надеюсь, в вас в фильме есть что-нибудь для Арнольда, какая-нибудь крошечная эпизодическая роль с несколькими репликами, чтобы его можно было упомянуть в титрах».
Мне был нужен человек, который от моего лица треснул бы кулаком по столу и заявил: «У этого парня потенциал исполнителя главной роли. И я хочу его к этому подготовить. Так что если вы можете предложить одну из трех главных ролей, нас это заинтересует. В противном случае не будем терять времени напрасно и расстанемся.
====
Оба сказали одно и то же: слишком много препятствий. «Послушайте, у вас акцент, от которого становится страшно, — заявил человек из ИКМ. — Ваше тело чересчур большое для киноэкрана. У вас фамилия, которую нельзя писать на афишах. В вас все слишком необычное».
Сейчас я-то уже понимаю, что в мире полно талантливых людей, и у крупных агентств просто нет ни времени, ни желания взращивать с нуля какого-то никому не известного парня, прокладывая ему путь на вершину. Это не их бизнес. Добивайся всего сам, ну а если этого не случится, значит, не судьба.
Однако тогда я был оскорблен подобным подходом. Я понимал, что у меня необычное тело. Я знал, что мою фамилию трудно выговорить — но то же самое можно было сказать и про Джину Лоллобриджиду! Неужели я должен был отказаться от своей цели только потому, что меня отвергли каких-то двое голливудских агентов?
====
Мне работа вовсе не казалась напряженной — просто нормальной. Ты снимаешься в кино и пишешь книгу, затем раскручиваешь все это, разъезжаешь по всему миру, поскольку для тебя весь мир — это рынок, и притом ты еще тренируешься, занимаешься своим бизнесом и открываешь новые горизонты. Все это доставляло мне наслаждение; вот почему у меня никогда не возникала мысль: «О господи, только посмотрите, сколько навалилось работы! Мне некогда передохнуть».
Для меня работа всегда означала радость и открытие чего-то нового. Если я слышал, как кто-то жалуется: «О, я так много работаю, по десять-двенадцать часов в день», я сразу же набрасывался на этого человека: «Твою мать, о чем ты говоришь, в сутках ведь двадцать четыре часа! Чем ты еще занимался?»
====
Все, чем я занимался, могло быть моим хобби. И в каком-то смысле это и было мое хобби. Я страстно относился ко всему этому. Для меня жизнь означает постоянное возбуждение; именно в этом и заключается разница между тем, чтобы жить, и тем, чтобы просто существовать.
====
Я всегда считал, что нужно ставить перед собой самые высокие цели.
Все говорят, что на вершине лишь считаная горстка настоящих мастеров, но я никогда не сомневался в том, что еще для одного место там всегда найдется. Мне казалось, что поскольку места наверху так мало, многим просто страшно, и они убеждают себя в том, что уютнее и спокойнее оставаться внизу. Однако на самом деле чем больше людей так мыслит, тем больше народу скапливается на нижней ступеньке! Не надо ходить туда, где толпа. Лучше идти туда, где пусто. И даже если дорога туда трудна, именно там мое место, и конкуренция там не такая острая.
====
Я чувствовал себя в своей стихии, поскольку всегда стремился познакомиться как можно с большим количеством людей из самых разных сфер жизни.
====
Я хотел разбудить в этих подростках энтузиазм, честолюбие и надежду, подвести их к единой стартовой линии. Поэтому мне было так легко с ними работать, поэтому я всегда находил для них нужное слово. «Мы вас любим, — говорил я им. — Мы о вас заботимся. Вы замечательные. У вас все получится. Мы в вас верим, но главное — то, что вы сами верите в себя. Все возможности откроются перед вами, как только вы примете правильное решение и у вас появится мечта. Вы добьетесь всего, чего только пожелаете. Стать учителем, полицейским, врачом — вы сможете все это. А может быть, вы станете баскетбольной звездой или актером. Или даже президентом. Возможно все, но и вы сами также должны трудиться. А мы, взрослые, со своей стороны всячески вам поможем».
====
Я хочу, чтобы вы в полной мере сознавали: в шестидесяти и даже семидесяти процентах случаев операция проходит успешно, однако в тридцати или сорока процентах клапан не приживается, — объяснил он. — В таком случае нам придется пробовать все сначала. Большой риск, большая награда. Мне это было понятно. — Отлично, — сказал я. — Я рискну.
Чтобы успокоить себя, я притворялся, будто мне предстоит не операция на сердце, а что-то вроде удаления зуба мудрости. Я войду в кабинет врача, сделаю дело и отправлюсь домой. Я даже не хотел ничего говорить своей жене.
Мария имела склонность раздувать любую мелочь в трагедию, даже если речь не шла о жизни и смерти, в то время как я, напротив, всегда стремился преуменьшать проблемы. 28 декабря 2021 г. Глава 21 Проблемы с сердцем
Марии я сообщал всего за несколько дней. Я не из тех, кто любит долго мусолить какую-нибудь мысль, обсуждая ее снова и снова. Решения я принимаю очень быстро. Я не прошу всех знакомых высказать свое мнение, и я не возвращаюсь к одному и тому же. Я хочу двигаться вперед
====
Я, наоборот, только укреплялся в решимости взяться за проблемы, именно потому, что до сих пор никто не мог их решить. Сделать возможное возможным можно, только если попробовать что-то невозможное. И что с того, если ты потерпишь неудачу? Этого и так все от тебя ожидали. Но если ты добьешься успеха, наш мир станет чуточку лучше.
====
Правила Арнольда
Выступая перед студентами, я всегда кратко излагаю историю своей жизни и предлагаю уроки, которые могут быть полезны всем: ставить перед собой цель, верить в свои силы, ломать устоявшиеся правила, не обращать внимания на нытиков, не бояться ошибиться. Через всю эту книгу красной нитью прослеживаются некоторые основополагающие принципы, которые помогали мне добиваться успехаюа
- Никогда не следуй за толпой. Иди туда, где пусто.
В то время как все мои знакомые иммигранты копили деньги, чтобы купить квартиру, я купил целый многоквартирный жилой дом. В то время как все подающие надежды актеры мечтали об эпизодических ролях, я настроился на то, чтобы стать звездой. В то время как все политики начинают свой путь с местных органов власти, я сразу же включился в борьбу за губернаторскую должность. Выделиться гораздо проще, когда ты нацелен прямо на самую вершину. - Чем бы ты ни занимался в жизни, обязательно нужно уметь продавать свой товар.
- Если у тебя есть какой-нибудь талант или навык, который делает тебя счастливым, воспользуйся им, чтобы сделать лучше окружающий мир. И если ты ощутишь потребность сделать больше, отдайся ей. В могиле у тебя будет достаточно времени отдохнуть. Живи бурной, деятельной жизнью, и, как говорила Элеонора Рузвельт, каждый день делай что-нибудь такое, что тебя пугает. Все мы должны оставаться голодными!
- Бросить вызов устоявшимся порядкам — верный способ добиться успеха.
- Меня нельзя было втиснуть ни в какие рамки. Когда я был губернатором и мне говорили: «Другие губернаторы в подобных случаях поступали так», «Раз вы республиканец, вам нельзя так поступать» или «В Капитолии никто не курит, это неполиткорректно», я воспринимал это как сигнал сделать все с точностью до наоборот. Если ты идешь на уступки, все жалуются, что ты ведешь себя как политик. Однако я выполнял губернаторские обязанности так, как никто ни до, ни после. То, как я одевался, как говорил, — все это было неповторимым.
- Превращай свои слабые места в преимущества.
- Когда тебе говорят «нет», нужно слышать «да». На посту губернатора я никогда не обращал внимания на слово «невозможно».
- Никогда не раздумывай слишком долго. Если постоянно думать, рассудок не может расслабиться. Необходимо обеспечить свободный полет и душе, и телу. А затем, когда придет время принять решение и со всей энергией взяться за проблему, ты будешь готов сделать это максимально эффективно.
- Повторять, повторять и еще раз повторять
- Перемены требуют большого мужества.
- Заботься о своем теле и рассудке.
- Оставайся голодным. Пусть тебя всегда мучит голод успеха, голод оставить свой след, голод быть увиденным и услышанным. И, двигаясь вперед и добиваясь успеха, не забывай также о голоде помогать другим.